BIOS - Страница 11

— Осмотр окончен. Можете выходить.

Дегранпре одевался, продолжая размышлять вслух:

— «Устройства и Персонал» действуют так, словно они могут по своему усмотрению тасовать наши приоритеты. Сомневаюсь, что управляющие Рабочего Треста и дальше будут мириться с такой заносчивостью. А тем временем, мне бы очень хотелось, чтобы Зоя Фишер пожила ещё — по крайней мере, до моего возвращения в Пекин. Скажу честно, это не моё сражение.

Не слишком ли он разоткровенничался?

— Разумеется, это информация не для всех, — уточнил Дегранпре.

— Я понимаю.

— Иными словами, прошу вас не распространяться.

— Кеньон, вы же знаете, что можете полностью на меня положиться.

Неффорд назвал Дегранпре по имени вовсе не из нахальства, а для того, чтобы усилить его доверие.

— Спасибо, Корбус, — мягко упрекнул его Дегранпре. — Итак? Я здоров?

С видимым облегчением Неффорд перенёс внимание на планшет.

— Ваш кальций в костях превосходен, мускулатура стабильна, накопленная доза радиации гораздо ниже допустимой. Но в следующий раз мне потребуется взять у вас кровь на анализ.

— Хорошо, в следующий раз вы её получите.

* * *

Один раз в календарный месяц Дегранпре проходил по ОСИ вдоль и поперёк — по всему кольцу, от стыковочных узлов до оранжереи, при этом держа левую руку на чехле для хлыста.

Об этих прогулках он думал как о своём способе прочувствовать, чем живёт станция. Держать техников в тонусе, выговаривать сотрудникам РТ за нарушения внешнего вида — в общем, делать всё, чтобы его присутствие ощущалось. (На нарушения дресс-кода со стороны койперовских и марсианских учёных Дегранпре давно махнул рукой, считая для себя удачей, если те вообще вспомнят одеться.) Проблемы, которые из его кабинета казались такими далёкими, с палубы всегда выглядели гораздо серьёзнее. Кроме того, ему нравилась физическая активность.

Как всегда, он начал обход со складов Десятого модуля и закончил Девятым, оранжереей. В оранжерее ему нравилось задерживаться. Спроси его кто-нибудь, он мог бы ответить, что ему нравится пропущенный через светофильтры солнечный свет, перенаправленный со стационарных коллекторов в центре ОСИ, или влажный воздух, или запах почвы от подвесов аэропоники. И все эти ответы оказались бы правдой. Но не всей правдой.

Для Кеньона Дегранпре оранжерея была своего рода карманным раем.

Он любил сады ещё ребёнком. Первые двенадцать лет жизни он провёл на юге Франции с отцом, старшим менеджером компании «Новые сорта». Теплицы предприятия занимали тысячи акров зелени, полотно которой смотрело на юг — огромный город запотевших стеклянных стен и шипения аэраторов.

«Раем» их называл отец. В библейской мифологии рай был садом под названием Эдем; эдемский сад был возделан, совершенен. Когда люди попали в немилость, в нём воцарился хаос.

На ОСИ оранжерея занимала центральное положение. Она была уязвимой и жизненно важной, как пересаженное сердце. Оранжерея поставляла большую часть пропитания; она перерабатывала отходы; она очищала воздух. Являясь одновременно незаменимой и хрупкой, в глазах Дегранпре она воплощала ветхозаветный рай: упорядоченный, точно рассчитанный, органический и драгоценный.

Садовники в кожаных фартуках убрались с пути, давая понять, что в курсе его присутствия. Дегранпре шёл по рядам неторопливо. На участке с высокими кустами помидоров он помедлил, чтобы полнее ощутить запах и полюбоваться на цвет зелёных листьев.

В Рабочий Трест Дегранпре пришёл с почти нетронутым отцовским идеализмом. Человечество слишком долго боролось с земным хаосом. Цена, которую пришлось за это заплатить — неконтролируемый рост популяции, климатические изменения, болезни.

Койперовские радикалы обвиняли Землю в том, что она погрязла в застое. Чушь собачья, подумал Дегранпре. Сколько бы протянули колония Койпера или марсианская воздушная ферма, если бы они не смогли регулировать добычу льда и кислорода? Сколько бы удалось протянуть, скажем, ОСИ, окажись она в состоянии анархии? То же можно сказать и в отношении поверхности Земли: проблемы те же, просто они масштабнее и более размыты. Взять, к примеру, Исис: планета-сад, никогда не видевшая садовника. Прекрасная, как не упускают случая отметить все новички, койперовские энтузиасты. И фундаментально враждебная человеку.

Пройдя через всю оранжерею, Дегранпре поднялся на один лестничный пролёт и оказался на террасе, ближе к источнику света. Здесь пышно произрастали специально выведенные виноградные культуры. Садовники и тонкие белые роботы, словно ангелы, передвигались среди буйных зарослей. Звук капающей воды звучал для него музыкой. Дом, невольно подумал Дегранпре. Он не видел его уже пять лет, и бог знает, что там за эти годы произошло. Обернувшаяся катастрофой «Инициатива по восстановлению северо-африканского водоносного слоя» едва не загубила ему карьеру; он нажал на все возможные рычаги, лишь бы сохранить свою рабочую карточку в РТ. Он согласился на ротацию на Исис, чтобы продемонстрировать свою адаптивность. Это была единственная хоть сколько-нибудь ответственная должность, которую ему предложили.

И, надо признать, здесь он совсем неплохо справляется. Но слишком много времени прошло, слишком медленно — и разлуку с Землёй Дегранпре переживал острее, чем ожидал. Словно его тело на клеточном уровне ощущало каждый дюйм той огромной дистанции, которую преодолел корабль Хиггса; в конце концов, он сейчас так далеко от дома, что падающий на эти лозы свет не достигнет Пекина, Бостона или юга Франции при его жизни. Единственное, что сейчас реально связывает их с планетой, где он родился — передача данных по парам связанных элементарных частиц, воистину тончайшая из соломинок.